Хроника дела

Дело №552 было начато 21 ноября 1930 года и окончено 5 февраля 1931 года. Однако первые документы в деле (доносы, с которых все началось) датированы маем 1929 года. В своих показаниях обвиняемые и свидетели тоже говорят о событиях, предшествовавших возбуждению дела. Все эти события будут выстроены в хронологическом порядке. Внутри хроники будут даны ссылки на соответствующие материалы дела и страницы упоминаемых персон. Раздел дополняется…

1929
апрель
май
июнь
сентябрь
октябрь
ноябрь
1930
январь
февраль
март
апрель
ноябрь

1929 год

Апрель

В апреле 1929 года началась избирательная кампания по выборам нового руководства профсоюзной организации железнодорожников станции Волоколамск Московско-Белорусско-Балтийской железной дороги (месткома).

Местная ячейка ВКП (б) предложило свой список кандидатов, он был вывешен на видном месте. В какой-то момент список был снят, а затем снова повешен, но уже с условными пометками. За тех, чьи фамилия была обведены, авторы пометок предлагали не голосовать. Напротив поддержанных ими кандидатур стояли крестики.

Май

16 мая состоялись выборы в местком. Избраться удалось только тем, чьи фамилии были помечены крестами. Те, чьи фамилии были обведены, провалились.

Одним из тех, кому не удалось избраться, был машинист депо Волоколамск Роберт Иванович Икман.

27 мая он написал заявление (по сути донос) в местный отдел ОГПУ. Икман подробно рассказал о «махинациях» со списками кандидатов, о ходе голосования и назвал фамилии своих обидчиков: Капуста, Милашевский, Шарловский, В. Матвеев, Н. Смирнов, Жулин, Маеров, Старостин, Лукин, Глазков. Руководителем этой группы машинист назвал столяра Ивана Ефимова, который, по словам Икмана, буквально дирижировал голосованием, поднимая условленным образом свой мандат.

К пострадавшим кроме себя Икман причислил Викторова, Царского, Кудрявцева, Филиппа Петрова и Ивана Гудыма.

В тот же день, 27 мая, на точно таких же тетрадных листах в клетку на Ивана Ефимова было написано еще два доноса, но уже не в ОГПУ, а в ячейку ВКП (б), членом которой, кстати, Ефимов не являлся. Автор первого доноса — председатель месткома, член партии, столяр Сергей Иванов. Второй донос написали три женщины – жена Иванова Дора (Феодора), жена Икмана Дина и некая Улацкая. Характерно, что донос женщин в партию в тот же день оказался в руках у уполномоченного транспортного отдела ОГПУ на станции Волоколамск Эйсерта. В тот же день он направил это заявление начальству в Москву, сопроводив его рапортом, в котором писал, что Ефимов относится к советской власти и партии враждебно, поэтому доносу можно доверять.

В доносе женщин описан инцидент, произошедший накануне на крыльце дома Ефимова. Якобы он громогласно оскорблял коммунистов и грозился их убить. Особенно, по словам женщин, досталось коммунисту Сергею Иванову. Женщины указывали, что такие угрозы звучат из уст Ефимова не в первый раз, и просили ячейку «воздействовать» на него.

Сам Иванов жаловался на «контрреволюционное» поведение коллеги-столяра. Иванов вспоминает, как на цеховом собрании службы пути Ефимов винил советскую власть в нехватке хлеба. Другой пример «контрреволюционности» Ефимова из доноса — его поведение 25 мая, когда тот кричал, что будет расстреливать паразитов-большевиков. Причем, по словам автора доноса, то же говорила и жена Ефимова Мария.

Вместе с этими доносами в материалах дела находится письменная характеристика Ефимова, данная Робертом Икманом. Начинается она с того, что Ефимов – сын дьякона, а жена его – дочь полковника. Дальше автор описывает «разгульный» образ жизни столяра – пьянство, непонятные связи, злоупотребления на работе.

Три этих доноса легли в основу уголовного дела, которое ОГПУ возбудило в ноябре 1931 года – спустя полтора года после описываемых в доносе событий.

Июнь

В начале июня «группа Ефимова», в которую, по словам осведомителя ОГПУ рабочего кирпичного завода Федорова, входили помощник начальника станции Глазков, телеграфист Капуста, председатель Контрольно-лавочной комиссии кооператива «Красный железнодорожник» Лукин и еще несколько человек, собралась, чтобы обсудить предстоящую чистку партии. Докладывал Капуста. Он призывал товарищей не упустить момент и скомпрометировать членов партии.

12 июня состоялось собрание рабочих станции Волоколамск, на котором в частности обсуждалась чистка партии и советского аппарата, ранее принятое решение об отчислении части зарплат рабочих на книжку Трудсберкассы и перевыборы Контрольно-лавочной комиссии.

Телеграфист Капуста в прениях сказал, что «партию нужно чистить всю поголовно, в ней нет ни одного идейного коммуниста, все шкурники, в особенности в нашей ячейке нужно всех вычищать».

Произошедшее на этом собрании описано в заметке рабкора газеты «Гудок» (возможно, им был пом. нач. станции Глазков, см. служебную записку окружкома ОГПУ), копия которой была направлена в ОГПУ 13 июля. Заметка посвящена «группе Ефимова». Речь в ней также идет об апрельском инциденте со списками кандидатов в местком и о майских выборов членов месткома.

Сентябрь

7 сентября транспортный отдел ОГПУ получает от подмосковного окружкома служебную записку. Речь в ней идет об «антисоветской группе» служащих ст. Волоколамск под руководством к тому времени уже покойного телеграфиста Капусты и столяра Ефимова. В записке пересказан инцидент со снятым перед выборами в местком списком кандидатов от ячейки ВКП (б) (16 мая). Записка процитирована в тексте о предыдущем месяце.

Октябрь

6 ноября в станционной стенгазете «Семафор» появилась анонимная заметка под заголовком «Успокойте Ефимова». В ней описывается эпизод, который произошел больше месяца назад — 2 октября. Якобы Иван Ефимов в состоянии алкогольного опьянения грозился перестрелять коммунистов, которые «гробят православных людей», и служил обедню «за спасение попа и царя». Выписка была направлена в московский транспортный отдел ОГПУ уполномоченным Эйсертом. 

14 октября, в День урожая, в деревне Матвейково (в 1,5 км от станции Волоколамск) был образован колхоз, получивший название «Сигнал». Колхозу должна была отойти заброшенная земля кулаков граничащей с Матвейково деревни Ново-Петровское Размахова, Павла Горькова, Семена Колиберова, Зудинова, крестьянского Комитета общественной взаимопомощи (КОВ) и земли госфонда, — в общей сложности около 20 десятин (около 22 гектаров).

Против этих планов выступил Иосиф Борисович Макаров, стрелочник станции Волоколамск и житель Ново-Петровской, который с 1927 г. возглавлял деревенский КОВ. Вместе с ним запротестовали и крестьяне, чьи интересы новое земельное устройство непосредственно затрагивало, — уже упоминавшийся Павел Никитьевич Горьков и Семен Егорович Колиберов

Эта группа стала инициатором крестьянских сходов, на которых обсуждалось требование сохранения этой земли за обществом Ново-Петровской. На одном из этих собраний Макаров выдвинул кандидатуру Павла Горькова для представления интересов общества в суде с колхозом. На втором заседании суда было принято решение о передаче всей земли колхозу.

Земельный конфликт приобрел другую форму. Макаров, П. Горьков и Колиберов стали писать жалобы на инициаторов создания колхоза Федора Петровича Горькова, Михаила Ивановича Горькова и Филиппа Дмитриевича Третьякова в различные инстанции (в том числе в милицию и в партию) и собирали подписи жителей деревни под ними. В жалобах в частности писалось, что колхозники – «воры».  Позже, в марте 1930 г. на допросах ОГПУ, колхозники называли действия Макарова и др. «травлей», целью которой было «подорвать» их авторитет и «загрязнить» репутацию, чтобы их «масса не слушала». 

Частным случаем этой борьбы стала ситуация с телефонисткой станции Волоколамск Анной Петровной Зудиновой. У нее после развода с сыном уже упоминавшегося кулака Зудинова в Ново-Петровской остался надел, который она передала в колхоз. Однако Макаров при встрече с ней потребовал отозвать заявление, пообещав подать на Зудинову в суд.

Примечательно, что никто из крестьян не написал на своих конкурентов донос в ОГПУ или в партию, как это в свое время сделали железнодорожники.

Ноябрь

Как было сказано выше, 6 ноября в стенгазете станции Волоколамск «Семафор» появилась анонимная заметка под заголовком «Успокойте Ефимова». Уже через неделю, 12 ноября, в Москве уполномоченным Пимкиным были допрошены трое рабочих станции Волоколамск – уже упоминавшийся  столяр и председатель месткома №41 Сергей Иванов, смотритель станционных зданий Иван Козлович и столяр Сергей Фокин. Козлович и Фокин говорят исключительно об Иване Ефимове. Характеризуют его как антисоветчика и скрытного человека, но если Козлович сомневается в том, что Ефимов мог открыто выступать против советской власти, то Фокин заканчивает свои показания призывом удалить Ефимова со станции Волоколамск. Протокол допроса Иванова гораздо информативнее. Он обвиняет Ефимова в краже государственного ячменя при разгрузке (тут звучит фамилия машиниста Икмана), отказе сдавать деньги на помощь английским горнякам, а также свидетельствует о том, что у Ефимова хранился револьвер, сам он дьяк, тесть у него — царский городовой, а зять (муж сестры) — белый офицер.

26 ноября по инициативе Иосифа Макаров, Павла Горькова, Семена Колиберова и члена церковного совета Михаила Кузнецова в доме середнячки Пелагеи Крюковой состоялось общее собрание крестьян Ново-Петровской, на котором был поставлен вопрос об удалении из членов сельсовета (местный орган власти, в случае Ново-Петровской состоял скорее всего из 3 человек – это минимальная численность (норма представительства – 1 депутат на 100 человек)) одного из инициаторов создания колхоза Михаила Горькова. Его обвиняли в халатном отношении к работе. Решение об удалении М. Горькова было принято, его место заняла жена Макарова Мария.

1930 год

Январь

В январе 1929 года в стенгазете «Семафор» вышла заметка под заголовком «Перевернулся«. Автор заметки, подписавшийся «активистом», рассказывает о члене Союза железнодорожников Иосифе Макарове, который после отказа принять его в партию в партию (в 1928 г. — прим.) «перевернулся» — не помогал в посевной, сдал мало хлеба и ведет кампанию против колхозов. Автор просит местком №41 исключить Макарова из Союза. В разговоре с коллегой-стрелочником Василием Ковалевым Макаров назвал эту заметку «травлей».

Февраль

15 февраля состоялось общее собрание колхоза «Сигнал», на котором обсуждался вопрос о вступлении в колхоз семьи Макаровых (Иосифа и его жены Марии). В колхоз их не приняли из-за «насмешек» над колхозниками, индивидуальной обработки земли и продажи коровы. Против принятия голосовало 18 человек, 7 голосовали «за», 35 воздержались.

Март

С 17 по 31 марта уполномоченный ОГПУ на ст. Волоколамск Николай Поляков допросил семерых свидетелей — крестьян деревень Ново-Петровской, Матвейково и Рожковской. Непонятно, интересовал ли следователя только один человек – стрелочник станции Волоколамск, житель Ново-Петровской Иосиф Макаров, с описания знакомством с которым начинаются большинство протоколов, однако 6 из 7 допрошенных в своих показаниях упомянули еще двух будущих обвиняемых – крестьян-кулаков Ново-Петровской Павла Никитьевича Горькова и Семена Егоровича Колиберова, с которым Макаров дружил.

Первым (17 марта) был допрошен крестьянин деревни Ново-Петровской Федор Петрович Горьков. Ф. Горьков с 1921 по 1928 год служил в охране на станции Волоколамск, а в последние годы занимался сельским хозяйством и был одним из инициаторов создания колхоза в деревнях Матвейково и Ново-Петровское, членом ВКП (б).

Показания Ф. Горькова состоят из 12 блоков:

  • 1) Макаров «непрерывно» имеет связь с кулаками П. Горьковым и Колиберовым.
  • 2) Макаров враждебно относился к мероприятиям советской власти до 1926 года.
  • 3) В качестве иллюстрации предыдущего тезиса описан срыв кампании государственного займа, которую Макаров критиковал.
  • 4) Следующий эпизод – сопротивление Макарова выселению из деревень кулаков и фабрикантов.
  • 5) Еще один эпизод – уход от уплаты налогов путем подушевой, а не поземельной «раскладки» (вместе с П. Горьковым и Колиберовым).
  • 6) Работа Макарова председателем Крестьянского комитета общественной взаимопомощи (КОВ), на который, по словам Ф. Горькова, он «пролез», не прекращая взаимодействовать с кулаками.
  • 7) Попытка Макарова вступить в партию в 1928 году, куда его не приняли из-за судимостей, в том числе за мародерство.
  • 8) Агитация против колхозов как следствие отказа в приеме в партию (вместе с П. Горьковым, Колиберовым и членом церковного совета Иваном Васильевым).
  • 9) Суд с колхозом за бывшую кулацкую и госфондовскую землю, которой раньше распоряжался КОВ (вместе с П. Горьковым).
  • 10) «Травля» членов инициативной группы по созданию колхоза, в которую входил сам Ф. Горьков, а также  Михаил Горьков и Филипп Третьяков. Травля выражалась в направлении жалоб в различные инстанции, в том числе в партийные. Вместе с Макаровым «травлей» занимались П. Горьков и Колиберов.
  • 11) Удаление из состава сельсовета колхозника М. Горькова и замена его женой Макарова Марией (вместе с П. Горьковым).
  • 12) И, наконец, общая оценка деятельности Макарова как антисоветски и антиколхозно настроенного. Макаров может быть «использован» для любой антисоветской деятельности, заключает Ф. Горьков. 

Показания Ф. Горькова описаны так подробно, поскольку еще четверо допрошенных буквально их повторяют (иногда дословно). Больше всего совпадений в показаниях Василия Егоровича Матвеева (допрошен 24 марта) и Михаила Ивановича Горькова (допрошен 26 марта). Немало совпадений и в показаниях Филиппа Дмитриевича Третьякова (28 марта) и Георгия Георгиевича (Егоровича) Матвеева (29 марта).

Структура показаний крестьянина Ново-Петровской Василия Егоровича Матвеева полностью повторяет допрос Ф. Горькова, отличие только в том, что Матвеев не говорит о срыве займа, и рассказывает о собрании неколхозников в доме Макарова в его отсутствие. Подробно об этом собрании на допросе 31 марта расскажет жена Ф. Горькова Пелагея, которая на нем присутствовала.

Структура показаний крестьянина Ново-Петровской Михаила Ивановича Горькова тоже в основном совпадает с Ф. Горьковым, он, однако, не упоминает эпизод с уходом от налогов, но от себя добавляет историю о том, как Макаров и П. Горьков боролись в 1929 году с прокладкой через Ново-Петровскую дороги в соседнее село Судниково, а также случай с телеграфисткой Зудиновой, которую Макаров якобы заставил отозвать заявление о вступлении в колхоз. 28 марта Анна Петровна Зудинова подробно рассказала об этом случае на собственном допросе. 

Показания избача села Рожковское Филиппа Дмитриевича Третьякова значительно отличаются от сказанного на трех предыдущих допросах. Третьяков ведет отсчет антисоветской деятельности Макарова с недавнего времени – 14 октября 1929 года, когда в День урожая в соседней с Ново-Петровской деревне Матвейково учредили колхоз, и Макаров, по словам Третьякова, осознал, что лишится собственности. В блоке о председательстве Макарова в КОВе, Третьяков хоть и упоминает о его связи с кулаками П. Горьковым и Колиберовым, но все характеризует Макарова как «активиста общественника». В отличие от Ф. Горькова, В. Матвеева, М. Горькова и Г. Матвеева (о допросе которого речь пойдет ниже) Третьяков говорит, что Макаров «сумел избраться», а не «пролез» в председатели КОВа. Впрочем, Третьяков влед за другими свидетелями припоминает историю 1928 года, когда Макарова не приняли в партию из-за судимостей. Кроме того, показания Третьякова совпадают с показаниями Ф. Горьковым в части травли Макаровым инициаторов создания колхоза (к коим относился и сам Третьяков) и в истории с удалением М. Горькова из сельсовета. В заключительной части Третьяков говорит лишь о «злостной» антиколхозной деятельности Макарова, не называя его деятельность «антисоветской». 

Показания продавца кооперативной лавки Георгия Георгиевича Матвеева (возможно брата Василия Матвеева) совпадают с показаниями Ф. Горькова и М. Горькова в части срыва Макаровым кампаний государственного займа. Один небольшой фрагмент его показаний дословно совпадает в показаниях М. Горькова и отсутствует в показаниях Ф. Горькова. Кроме того, Г. Матвеев совпал с Ф. Горьковым, М. Горьковым и В. Матвеевым в частях о выселении помещиков, избрании Макарова в КОВ, его неприеме в партию, о его агитации против колхозов, суде с колхозом и травле колхозников.

Интересно, что все допрошенные вменяют Макарову «антиколхозные» настроения, однако никто из них ни разу не упоминает, что за месяц до этого Макаров с женой сам пытался вступить в колхоз, но не был принят. При этом двое допрошенных фактически признают, что колхоз «Сигнал» прекратил существование («рассыпается», как выразился М. Горьков), поскольку из 11 вступивших в него дворов на конец марта осталось только три.

Апрель

8 апреля был допрошен коллега и видимо начальник Макарова старший стрелочник станции Волоколамск Василий Ковалев. Он рассказал о судимостях  Макарова, о которых говорили и предыдущие свидетели. Антисоветской агитации Ковалеву от Макарова слышать не приходилось.

Ноябрь

19 ноября начальник дорожного транспортного отдела ОГПУ станции Москва Московско-Белорусско-Балтийской железной дороги Александр Мудров подписал ордера на обыск и арест у пяти волоколамских железнодорожников Ивана Ефимова, Михаила Гегжно, Ефрема Палагина, Петра Глазкова и Иосифа Макарова. На следующий день были выписаны ордера на обыск и арест крестьянина Павла Горькова, сторожа фабрики им. Ленина Павла Кузнецова и слесаря сигнализации на станции Волоколамск Карла Шкезберга

20 ноября в квартирах и домах всех перечисленных выше лиц прошли обыски, после которых они были задержаны. Помощник линейного уполномоченного ст. Москва Яков Викарук задержал Ивана Ефимова и Карла Шкезберга. Линейный уполномоченный ОГПУ ст. Волоколамск Сочнев – Михаила Гегжно. Помощник линейного уполномоченного ст. Москва Петр Шелыханов – Ефрема Палагина. Помощник линейного уполномоченного ст. Москва Сергей Клочков – Петра Глазкова и Павла Кузнецова. Помощник линейного уполномоченного ст. Волоколамск Евдокимов – Павла Горькова и Иосифа Макарова.

21 ноября в доме Павла Горькова уже после его ареста был проведен еще один обыск, на котором присутствовал Михаил Горьков – крестьянин Ново-Петровской, который дал показания против Павла Горькова и который обвинял П. Горькова в своем удалении из членов сельсовета. При обыске были изъяты 18 книг, фотография и альбомы портретов депутатов Госдумы и «царского самодержавия».

Раздел дополняется…