Дело волоколамских железнодорожников

Оглавление
О деле
Зачем я публикую это дело?
О фото на обложке

О деле

Титульный лист дела №552

Дело волоколамских железнодорожников, или Дело №552, по номеру на его титульном листе, было возбуждено 21 ноября 1930 года в отношении пяти служащих станции Волоколамск Московско-Белорусско-Балтийской железной дороги (МББ жд), двух крестьян соседнего села Новопетровское и сторожа нефтехранилища фабрики им. Ленина, чей сын тоже работал на станции.

По делу проходили Иван Васильевич Ефимов (44 года), Ефрем Афанасьевич Палагин (54 года), Михаил Николаевич Гегжно (46 лет), Иосиф Борисович Макаров (42 года), Карл Егорович Шкезберг (54 года), Павел Иванович Кузнецов (58 лет), Павел Никитич Горьков (75 лет) и Семен Егорович Колиберов (47 лет).

Семеро из них обвинялись в контрреволюционной агитации и пропаганде (ст. 58-10 и 58.11 УК РСФСР), восьмой – М.Н. Гегжно – в недонесении (ст. 58-12 УК РСФСР).

Формальным поводом для возбуждения дела стал донос, а настоящей причиной – политические репрессии на фоне роста недовольства крестьян разворачивавшейся в Московской области коллективизацией сельского хозяйства. Хотя большинство фигурантов дела были рабочими или служащими, они не потеряли связи с деревней и сами имели подсобное хозяйство.

Следственными действиями занимались 17 чекистов, в основном сотрудники Дорожно-транспортного отдела ОГПУ на МББ жд, а также несколько сотрудников Волоколамского районного отдела ОГПУ.

В качестве свидетелей по делу проходили 35 человек – коллеги, соседи и родственники обвиняемых – жители поселка при станции Волоколамск и соседних сел Новопетровское и Матвейково. 

Дело было рассмотрено Особым совещанием при Коллегии ОГПУ 18 марта 1931 года. П.Н. Горьков, И.Б. Макаров, И.В. Ефимов, М.Н. Гегжно и Е.А. Палагин были высланы на три года в Севкрай. П.Н. Кузнецов и К.Е. Шкезберг были лишены права проживания в ряде регионов СССР и освобождены из-под стражи. С.Е. Колиберов был заключен на три года в концлагерь. 

23 марта 1989 года все восемь фигурантов дела были реабилитированы прокуратурой Московской области. 

Зачем я публикую это дело?

Ефрем Афанасьевич Палагин

1. Один из его фигурантов – Ефрем Афанасьевич Палагин – мой прапрадед. Когда Ефрема Палагина арестовали, его младшей дочери, моей прабабушке, было 9 лет. И хотя ее отец благополучно пережил арест и ссылку, в семью он больше не вернулся, и прабабушку воспитывала старшая сестра – их мать умерла в том же 1930 году, в котором арестовали отца. Я ничего не знал о прапрадеде – прабабушка о нем не рассказывала – или боялась, или стеснялась. О судьбе Ефрема Афанасьевича я узнал случайно уже после смерти прабабушки. Это неправильно. Семейная память должна сохраняться, а дети не должны стесняться родителей, тем более если они были честными людьми и стали жертвами произвола. Доброй памяти моего прапрадеда Ефрема Афанасьевича Палагина я посвящаю эту публикацию. Он с достоинством вынес выпавшие на его долю испытания – никого не оговорил и не подставил.

2. Хотя все фигуранты дела были реабилитированы, однако само дело по существу не пересматривалось, и те, кто его инициировал и претворял в жизнь, не понесли никакого наказания. Да, эти люди давно умерли. Возможно некоторые из них сами стали жертвами политических репрессий, то есть были лишены свободы или жизни не за то, что совершили. Тем не менее даже посмертное установление вины имеет важное символическое значение. В обществе не должно быть двух мнений относительно сталинских репрессий. Организаторы и исполнители должны быть названы по именам. Это должно произойти не в качестве политической риторики, которая может меняться в зависимости от обстоятельств, а как установление исторического факта, имеющего документальные подтверждения. Эти подтверждения должны быть обнародованы. Им не место на полках архивов ФСБ с вымаранными именами чекистов. 

А пока этого не произошло, я делаю то, что могу, — публикую дело своего родственника и семи его подельников. Да, не все из них были на высоте. Некоторые пытались спасти себя и топили других. Применялись ли к ним пытки? Не уверен. Большинство вело себя достойно, никого не оговаривая, а то и демонстративно не сотрудничая со следствием, как, например, мой прапрадед. Стал бы я публиковать материалы, если бы он вел себя иначе, — думаю, да.

3. Есть еще одна причина, по которой я публикую дело. Она не личная, и не юридическая. Она этическая. Когда я в первый раз читал дело, меня потрясло, как вели себя на допросах простые люди – соседи, коллеги и даже родственники обвиняемых. Дело ли в их политических взглядах или низких человеческих качествах – не так важно. Важно, что нельзя топить ближнего. А если утопил – должен нести ответственность, искупать вину своим именем, если не был наказан за лжесвидетельство. А еще важно, что никогда не знаешь, как сам себя поведешь в такой ситуации. Полезет ли из тебя всякое дерьмо – зависть, ревность, старые обиды… Поэтому полезно читать, как очень по-разному вели себя другие люди – тоже люди, как ты. Кто был великодушен, а кто низок и подл. И на кого бы тебе хотелось быть похожим.

Вряд ли кто-то оспорит первый пункт, но по поводу второго и третьего многие наверняка скажут, что я много на себя беру – я не судья и не Бог, чтобы судить людей за их преступления и грехи. А ведь если вдуматься, я делаю то, чем каждый день занимаемся мы все – читая ли книги, смотря ли телевизор или кино, общаясь со знакомыми. Мы просто интересуемся жизнью других людей и делаем из этого какие-то выводы.

Я никому не навязываю свое расследование. Да, его можно будет найти в интернете, но и ведь Дело №552 и сейчас доступно для каждого в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ. Ф. 10035. Оп. 2. Д. П-48796).

О фото на обложке

Эта фотография была сделана на станции Волоколамск Московско-Белорусско-Балтийской железной дороги в ноябре 1927 года — в 10-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции, как ее тогда называли.

К сожалению, мы не знаем имен тех, кто изображен на этом фото, но с большой долей вероятности можем предположить, что на ней есть как те, кто спустя три года, в ноябре 1930-го, будет арестован за «контрреволюционную агитацию», так и те, кто писал на них доносы и лжесвидетельствовал на допросах.