66. Протокол допроса свидетеля Д.К. Ивановой (30.11.1930)

Дора Иванова — жена председателя месткома, члена партии Сергея Иванова, тоже столяра и соседа по коридору обвиняемого Ивана Ефимова. Донос Ивановой и двух других женщин в ячейку ВКП (б) — один из первых документов в деле. Уже после ареста Ефимова и других подозреваемых следователь Эйсерт допросил Дору Иванову. Она рассказала, как Ефимов издевался над ее мужем после того как тот под впечатлением от смерти Ленина вступил в партию. Иванова вспоминает майский инцидент 1929 года, когда Ефимов выкрикивал угрозы убить коммунистов. Далее она пересказывает, как подслушала угрозы Ефимова, который тот произносил у себя в квартире в присутствие жены. Ефимова посещали кладовщик Михаил Гегжно и кассир Палагин (оба арестованы к тому времени), а также телеграфист Виктор Матвеев, говорит Иванова, однако она от них не слышала антисоветских выступлений. Петр Глазков, по ее словам, к Ефимову не приходил. Далее Иванова припоминает еще один эпизод — когда Ефимов грозился повесить коммунистов на березе, стоящей во дворе их дома. Заканчивается допрос словами свидетельницы о том, что Ефимов, по ее мнению, «чуждый» для советской власти человек, ненавидит ее мероприятия и может против нее выступить.

В документе упоминаются:
Сотрудник ОГПУ Эйсерт
Обвиняемые
— И.В. Ефимов
— М.Н. Гегжно
— Е.А. Палагин
Свидетели
Д.К. Иванова
С.И. Иванов
М.Ф. Ефимова
П.И. Глазков
Д.И. Икман
В.Ф. Матвеев

№66

Протокол допроса

[анкета свидетеля]

В 1924 г. мой муж Сергей Иванович [ИВАНОВ], по должности столяр, после смерти Владимира Ильича Ленина, вступил в ряды ВКП (б). С тех пор между нами с одной стороны и семьей Ефимова Ивана, проживающей с нами в одном коридоре, стали весьма натянутые отношения. Последние вылились на почве того, что мой муж вступил в партию, что Ефимову крайне не нравилось. Он всячески уговаривал мужа о бесполезности его вступления, говоря, что старому человеку делать нечего там, что его там учить будут что ли? Но когда его насмешки и ехидство никакого успеха не имело, он стал открыто в этом проявлять недружелюбность и на каждом шагу чернить мужа. 

Но это ему тоже оказалось недостаточно, тогда он, находясь в компании, очень часто в выпившем виде, громогласно выкрикивал всевозможные угрозы по адресу вообще коммунистов, например в 1929 году, в мае месяце днем, прийдя он из города, зайдя в квартиру, ни с того ни с сего стал кричать «я этих коммунистов всех перебью своей рукой передушу, шпана, паразиты они». Я в это время находилась на крыльце и как свидетельницу пригласила ИКМАН Дину Ивановну, слышавшую тоже все его угрозы по адресу коммунистов. Случаев подобных очень много и очень часто от него можно было слышать, когда именно им они произносились, т.е. число и месяц не помню. 

В том же 1929 году имело место случай особо выдающийся следующий. Будучи в выпившем виде, он, находясь у себя в квартире, особо возмущался сов. властью, ее мероприятиями и о чем-то говорил со своей женой [М.Ф. ЕФИМОВОЙ]. Но видимо он думал, что его произносимые угрозы не слышны сквозь двери, раскрыл последнюю и громогласно стал произносить излюбленные слова «я всех этих коммунистов перережу, вот увидишь /обращаясь к жене он говорил/ скоро, скоро им всем будем крах, и я опять буду хозяином положения». Таких его враждебных выступлений против сов. власти и компартии очень много и повседневно. 

Кроме открытых его выступлений, зачастую от него можно услышать песни разных мотивов с антисоветскими словами с язвительным направлением по отношению к мероприятиям сов. власти. Кроме этого, часто он распевал какие-то песни на мотив божественных, но их содержаний я не знаю. 

Как Ефимов себя держал за пределами квартиры своей я не знаю и сказать не могу. 

С начала этого года он стал немного потише, но не совсем, это после того, как был неоднократно помещен за свои антисоветские выступления помещен в стенгазету. 

Часто его квартиру посещали и были свидетелями его антисоветских выступлений телеграфист МАТВЕЕВ, кладовщик ГЕГЖНО и кассир ПАЛАГИН. Со стороны последних мне не приходилось никогда слышать враждебное отношение к сов. власти.

Не помню точно, когда он, Ефимов, имел намерение спилить на дрова березу, находящуюся около сарая напротив его окон. Выйдя из квартиры, он полюбовался на березу, бросил свое намерение, при этом сказал следующее: «береза пусть останется, сучья у нее крепкие, пригодится вешать коммунистов». Я в этот момент проходила из сарая, кто с ним еще был при этом, я не помню. 

ГЛАЗКОВ совершенно к Ефимову в квартиру не приходил и я его у последнего не видала. 

Мои лично убеждения относительно Ефимова такие, что он чуждый для сов. власти человек, в любое время он может выступить против власти, будучи враждебно настроен и ненавидящий ее мероприятия. 

Больше ничего показать не могу. Написанное с моих слов правильно, вслух прочитано. 

Допросил /подпись/ Эйсерт

Подпись: /подпись/ Иванова