На дополнительном допросе уже в Бутырской тюрьме 2 января 1931 года Карл Шкезберг рассказал о нескольких имевших место в 1930 году эпизодах с участием подозреваемых и свидетелей по делу. Первый эпизод имел место на ст. Чисмено в апреле. Свидетель Петр Гебрст и стрелочник Яковлев смеялись над плакатом с жирным поросенком, а последний говорил, что сейчас таких нет. Второй эпизод связан со слухами о том, что за лишенцами на Соловки придут иностранные пароходы. Шкезберг узнал об этом из письма сына кочегара Курского, который сам в это время сидел на Соловках. Третий пункт посвящен посещениям Шкезберга Павлом Горьковым, Павлом Кузнецовым и свидетелем Виктором Матвеевым. В четвертом пункте Шкезберг отрицает, что вел разговоры о восстании. В пятом пункте Шкезберг со ссылкой на телеграфиста Виктора Матвеева рассказывает про советских лишенцев, которых водят за границей по городам. В шестом Шкезберг рассказывает, как отреагировал на предложение Гербста вступить в партию (отказался, потому что плохо умеет говорить). В седьмом пункте Шкезберг рассказывает об июльском эпизоде, когда у него за домом выпивали Иван Ефимов, Михаил Гегжно и Виктор Матвеев, а потом Ефимов и Матвеев пели песни.
В документе упоминаются:
— Сотрудник ОГПУ А.М. Даен
— Обвиняемые К.Е. Шкезберг, П.Н. Горьков, И.В. Ефимов, М.Н. Гегжно, П.И. Кузнецов
— Свидетели П.Б. Гербст, В.Ф. Матвеев
— Другие лица: Яковлев, Курские
№58
Протокол допроса
[анкета арестованного]
На ст. Чисмено 6 апреля месяца 1930 года, приехал я на ст. Чисмено п[оездом] №104. После отправлений поездов 104 и 121 дежурный по станции НРЗБ поездов и стал отвернуть плакаты присланные из Москвы нарисовано жирный поросенок буржуазной маски при присутствии О.р. С. И стрелочник ЯКОВЛЕВ они стали смеяться жирному поросенку, а стрелочник говорит, что теперь никакого нету, а я высказал, что жена вчера и кооперации 2 ½ кг конева ляжку. Можно было нарисовать из конины (?)
2) относительно, что в Соловки приехали заграничные пароходы и на их сядут лишенцы, чтобы удрать. Мне эту говорила жена. Она читала письмо, полученное от сына Саши КУРСКОЙ. Ихний сын выслан [на] Соловки [в] 29 году. Сам Курский и его жена неграмотныя и служит в депо кочегаром.
3) На моей квартире один раз кажется в марте 30 года пришел Виктор [Матвеев] за поросенком, который был привезен из деревни и принес с собой ½ литровку, который выпили больше Виктор и хозяйка поросенка. Потом пришел П. Никитич ГОРЬКОВ, говорил, нельзя ли бутылку молока достать. Потом стали пить чай. Потом Горьков стал говорить насчет собраний. сели нарисовать такую картинку – мужики идет на собрание и берут с собой бутылку с водой, чтобы на собрании набрать в рот с водой и молчать, что мужики на собрании все молчат как с водой в рот. Потом Виктор говорил насчет поросят, когда он торговал с поросятом, а КУЗНЕЦОВА не было, Кузнецов приходил другой раз за охотничьим рожком, который я ему выгибал, раза 3 приходил за рожком.
4) Разговора какой-то восстаний не было.
5) Виктор говорил в телеграфе что за границей собранных наших лишенцев водят по городам для показа каких НРЗБ советская власть богачами.
6) О.р. Гербст спрашивал, ну как в партию пойдешь. Я ответил, что в партии работать не могу, язык не работает, а некоторые работают руками и буду не хуже чем те которые говорит и мало работают.
7) 30 года июля месяца два раза приходили ко мне с косами за наш дом накосить для коров траву ЕФИМОВ, ГЕГЖНО и Виктор МАТВЕЕВ. Первый раз просили стакан через окно. Жена дала стакан чтобы в кустах выпить вино, а другой раз приходили все с косами около крыльца, просили стакан. Жена говорила, зайдите и там выпейте, дала даже лук. Они выпили и выходит с какой-то песней Ефимов и Матвеев, что они пели не могу и не понял.
Показания собственноручно писал К. Егорович Шкезберг
Допросил: ст. упол. /подпись/ Даен